Мне часто говорят, что у меня отцовский характер. Я сомневаюсь. Когда я думаю о том, что ему пришлось пережить, мне хочется рассказать кому-нибудь о силе его характера. Он болел около 25 лет, его болезнь была неизлечима, по крайней мере так считали врачи. Никто из них не предполагал, что он проживет так долго. Его оперировали под общим наркозом не менее 30 раз, каждый раз удаляя какую-нибудь часть тела. Болеть он начал в 38 лет и ему не было еще сорока, когда он лишился правой ноги. Можно себе представить, какая это катастрофа для здорового, полного жизненных сил,  мужика. Но он еще не подозревал, что все только начинается, пытался освоить протез и начать работать. Когда заболела вторая нога, ее пытались спасти в течение двух лет, но не смогли. В общем, из всех конечностей, ему остались две половинки ног и по одному целому пальцу на руках. Мне было мало лет, но я уже понимал, как ему трудно жить. Уже не действовали разговоры на тему: "Все еще наладится...", было понятно, что он, - конченый инвалид на всю жизнь. Были депрессии, но помнит их только моя мать, он практически никому не жаловался, мог часами лежать, вцепившись в подушку зубами, терпеть постоянную боль физическую и душевную, но никто не видел его жалким. Он таким не был. Осознав необратимость всего, что с ним произошло, он нашел в себе силы не быть семейной обузой. Имея всего два целых пальца, научился ремонтировать часы и стал известным на весь поселок часовым мастером. Люди шли к нему не только с часами, их притягивала его жизненная сила, его мощное желание жить. Без лозунгов и девизов, без обещаний и обетов, он просто жил. Жадно, зная что ему осталось недолго. Ходить на протезах ему уже было нельзя, каждый нечаянный мозоль или порез мог привести к гангрене и последующей ампутации. Из дома выходил только со мной. Я уже вырос и мог носить его на спине. Когда я приезжал домой на короткие студенческие каникулы, он ждал меня как бога и мы, договорившись с кем-нибуль из родственников уезжали в тайгу на несколько дней, в зимовье, где он вдалеке от посторонних глаз, не стесняясь своего обрубленного тела, ползал на руках по лесным полянкам, искал и собирал грибы, купался в таежных холодных речках, сидел с нами у костра и ел уху из собственноручно пойманной рыбы. В последний год его жизни мы ездили на море. Таким счастливым, как после той поездки, его уже давно никто не видел...	Нам всем было трудно. Отцу, - болеть, а нам, - жить рядом. Когда мне исполнилось 17 лет, я уехал учиться и вся тяжесть семейного быта полностью легла на маму. Увидев ее, ни за что не скажешь, что в этой маленькой, тихой и покорной женщине таится громадный запас трудолюбия, любви и милосердия. Не каждая сможет выдержать то, что ей пришлось пережить. Ночной зубовный скрежет, частые вызовы скорой помощи, ежедневные перевязки, депрессии и срывы после очередных ампутаций у отца, долгие походы в больницу, кровь и боль близкого человека на протяжении 25 лет. Она только в последние годы его жизни позволяла себе понемножку плакать на моем плече, иногда без слов, иногда с тихими женскими причитаниями и жалобами на судьбу. Когда отца не стало, она тихо сидела у его изголовья, гладила его волосы, слезы текли по ее щекам, а она все просила у него прощения, просила не забирать ее к себе быстро и дать пожить еще хоть немного одной, без этой усталой безнадеги, которая давила ее все последние годы. Она заслужила покой. Я благодарен судьбе, что в моих силах сейчас сделать так, чтобы она ни в чем не нуждалась. Она почти ничего не знает о моих трудностях и проблемах, хотя, конечно, догадывается, что они у меня есть, как у любого другого. Материнское сердце не обманешь. Когда мне очень хреново, она это чувствует непостижимым своим чутьем и с тайной тревогой всегда набирает номер моего сотового телефона. "У тебя все в порядке, а то я плохой сон видела ?...". Все нормально, мама... Она приезжает к нам зимовать почти каждый год, тащит с собой кучу разных банок с вареньями и соленьями, как все приличные мамы и бабушки. У нас в доме становится подозрительно чисто, все белье и одежда переглажено и аккуратно сложено, пахнет всяческими вкусностями, пирожками и блинчиками, а жена и дочь бегают на весы каждое утро и со стонами считают свои лишние килограммы. Наш громадный кот Парамон (8.5 кг) начинает нас игнорировать самым бессовестным образом, потому что его кормушка блестит как новенькая и постоянно наполнена чистой водой и свежим кормом именно мамиными руками. При всем при этом, ей как-то удается оставаться незаметной и ненавязчивой и своей душевной чуткостью, врожденным тактом и простой житейской мудростью покорять моих близких.
На главную страницу